Она с неприязнью посмотрела на чиновника в штатском.
- Поменьше болтайте, - сказал тот с досадой. - Не я объявил войну.
- А они, что ли, объявили ее?
- Оставьте меня в покое. - Чиновник взглянул на полицейского. - Все готово? Выводите!
Темная масса людей зашевелилась, и тут Равик увидел мужчину и женщину, ту самую, которой мерещились тараканы. Правой рукой муж поддерживал жену. Левой он держал сразу два чемодана - один за ручку, другой под мышкой. Мальчик тоже тащил чемодан. Муж умоляюще посмотрел на Равика. Равик кивнул.
- У меня есть инструменты и лекарства, - сказал он. - Не волнуйтесь.
Они забрались на грузовик. Мотор затарахтел. Машина тронулась. Хозяйка стояла в дверях и махала рукой.
- Куда мы едем? - спросил кто-то полицейского.
- Не знаю.
Равик стоял рядом с Розенфельдом и новоявленным Гольдбергом. Розенфельд держал в руках круглый футляр. В нем были Сезанн и Гоген. Он напряженно о чем-то думал.
- Испанская виза, - сказал он. - Срок ее истек прежде, чем я успел... - Он осекся. - А Крыса все-таки сбежал, - добавил он. - Маркус Майер сбежал вчера в Америку.
Грузовик подпрыгнул на ходу. Все стояли, тесно прижавшись друг к другу. Почти никто не разговаривал. Машина свернула за угол. Равик посмотрел на фаталиста Зейденбаума.
- Вот мы и снова в пути, - сказал тот.
Равику хотелось курить. Сигарет в карманах не оказалось. Но он вспомнил - в чемодане есть большой запас.
- Да, - сказал он. - Человек может многое выдержать.
Машина миновала авеню Ваграм и выехала на площадь Этуаль. Нигде ни огонька. Площадь тонула во мраке... В кромешной тьме нельзя было разглядеть даже Триумфальную арку.